ГЛАВА ПЕРВАЯ
Ночную тишину нарушал только тихий шелест листвы и потрескивание костра. Невидимый ветер раздувал яркое пламя, оранжевые искры кружились в воздухе. Где-то далеко ухнула птица, заставив темноволосого парня, задумчиво ворошащего длинной палкой костер, нервно вздрогнуть. Быстрый взгляд в сторону спящего светловолосого юноши: слабое дыхание, в неярких отблесках костра лоб блестит от пота. Темноволосый парень вздохнул и расслабил напряженные плечи. Все было в порядке настолько, насколько могло быть в их положении.
…Еще один бой, противник чрезвычайно силен. Голубые глаза горят, тонкие золотые брови нахмурены и руки сжаты в кулаки. А потом была ледяная ярость Разенгана, разрушительная песня Чидори… и всего одна отравленная игла. И никто не заметил, как она впилась в ногу голубоглазого юноши. И если бы на его месте был кто-то другой, то он бы уже упал замертво, но о выносливости и живучести носителя Девятихвостого ходили легенды. Он продержался три часа, и только на привале упал без сознания…
- Сакура… - простонал золотоволосый юноша.
Брюнет поднялся, обошел беспокойно потрескивающий костер и остановился рядом с больным. Тонкая рука с ободранными костяшками пальцев легла на лоб светловолосого юноши, изящные брови сошлись на переносице.
- Все нормально… Какаши-сэнсэй позаботится о ней.
Юноша вздохнул и закрыл глаза. Похоже, такой ответ его удовлетворил.
- Ты не беспокойся, Саске, - тихо проговорил больной, - завтра я выздоровею.
Темноволосый парень легко улыбнулся, его пальцы перебирали светлые пряди.
- Я знаю, Наруто, - ответил он.
Трудно было найти человека более выносливого, чем носитель Девятихвостого. Ему нужна была всего одна ночь, чтобы полностью восстановиться и заживить раны. Яд, каким бы сильным он ни был, не мог убить его. Саске знал, что Цунаде как-то добилась того, что ниндзя Конохи приобрели иммунитет к большинству ядов, но в отношении Наруто результат превзошел все ожидания. Любой опасный яд вызывал в нем лихорадку, которая продолжалась около двенадцати часов, после чего больной быстро шел на поправку. И уже через какой-то час он был здоров, как бык. Поразительная способность вырабатывать к любому виду ядов антидот. Было ли это наследием Девятихвостого или быть может врожденной способностью самого Наруто, никто не знал, но факт оставался фактом. Но несмотря ни на что, Саске не мог не волноваться за своего товарища.
- Спи, Наруто, - произнес темноволосый парень, плотнее закутав больного в тонкое одеяло, а затем вернулся к костру.
Это была странная ночь. Саске постоянно прислушивался к хриплому дыханию больного, вздрагивая при каждом шорохе. Он гнал мрачные мысли прочь, он боролся со страхом за Наруто. А вдруг в этот раз все сложится иначе, вдруг его крепкий организм не справится с ядом, ведь Кабуто гений в своей области.
На огонь можно смотреть вечно, и безлунная ночь кажется бесконечной. Еще никогда в жизни Саске не ждал рассвета с таким нетерпением и волнением, потому что с восходом солнца все закончится – Наруто откроет глаза и скажет, что здоров, и напряжение, поселившееся в усталых мышцах темноволосого парня наконец-то уйдет. Можно будет вернуться в деревню. А пока – беспокойные всполохи огня, порождающие тревожные тени и быстрые оранжевые блики. Саске устроился поудобнее: обнял колени и положил на них подбородок. Его черные глаза ни на миг не отрывались от огня, жадно лижущего поленья. В такие моменты, когда валишься с ног от усталости, но сна нет ни в одном глазу, разуму надоедает ходить кругами вокруг одной и той же мысли, и ты начинаешь вспоминать…
Казалось, минуло с тех пор лет сто, а на самом деле не прошло и полугода. Раньше он был мальчиком, зацикленным на своей ненависти. Он пренебрегал всем, он отбрасывал все, что могло ему помешать отомстить, и успокоить наконец свою мятежную душу. Он шел вперед, напролом, он жил только для одного.
Но все изменилось.
…Робкий стук в дверь, такой тихий, что Саске сначала подумал, что ему показалось, но нет, неуверенный стук повторился.
- Кто там? – раздраженно спросил юноша.
День выдался трудным, а голова от постоянной болтовни Наруто гудела. Хотелось тишины и покоя.
- Саске-кун… - голос Сакуры из-за двери.
И что ей только понадобилось? Оставалось надеяться, что она не займет у него много времени.
Парень открыл дверь и застыл в изумлении. Она стояла на пороге в пушистом махровом халате, распустив по плечам отросшие розовые волосы. Пахла она какими-то новыми духами, свежими и приятными.
- Что ты хотела, Сакура? – спросил он.
Она не поднимала глаз, мяла руки в нерешительности. Такая Сакура Саске нравилась еще меньше, чем когда она начинала виснуть на нем.
- Я хочу поговорить. Можно? – ее голос дрожал.
Интуиция подсказывала Саске, что ничем хорошим это не закончится: девушки, которые себя так ведут, обещают неприятности.
Но вместо того, чтобы отказать, сославшись на усталость, парень сделал шаг в сторону.
- Заходи. Только быстро говори, я устал.
Она сделала шаг вперед, закрыла дверь и притихла. Саске отвернулся. Он притворялся, что его заинтересовал вид из окна, хотя ничего примечательного в нем не было – ровная кирпичная стена. Девушка прислонилась спиной к двери и молчала. Это начинало выводить из себя.
- Сакура… - раздраженно начал он и замолк, услышав шум материи, упавшей на пол. И в этот момент Саске прошиб пот, а мысли закрутились, как белки в колесе. И за несколько коротких секунд парень успел проклясть и свою глупость, и девушку, которая решилась придти к нему с подобным хм…предложением.
Он обернулся и понял, что его худшие опасения подтвердились: халат валялся на полу. Сакура все так же стояла у двери, но была собрана и напряжена, в ее взоре горел вызов. Надо сказать, что Саске немного растерялся. Ведь не каждый день к нему приходили девушки и так недвусмысленно предлагали себя.
- Что это значит, Сакура? – его голос остался равнодушным, а разум лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. И выход этот должен быть… приемлемым для обеих сторон. Все-таки они в одной команде, им еще выполнять задания.
- А что ты видишь, Саске? – ее голос приобрел мягкие заигрывающие интонации. Саске, услышав это, едва не скривился от отвращения. Сакура была хорошей девушкой, но только когда не приставала к нему. Увы, это случалось довольно редко.
- Твою глупость, - ответил он.
Нужно было заканчивать с этим фарсом, и как можно скорее. Саске двинулся к ней, храня на лице безразличное выражение, а сам мысленно костерил ее за глупость. И какая муха ее только укусила?
Сакура не успела даже понять, когда Саске поднял с пола халат и накинул ей на плечи. В широко распахнутых зеленых глазах промелькнуло множество мыслей, которые без труда можно было прочитать или угадать. Она не могла поверить, то он от нее отказывался.
- Успокойся, - произнес он почти ласково, - и не делай того, о чем потом пожалеешь.
- Я не… - она замотала головой. Пальцы Саске легли на ее губы, заставив замолчать, и тысячу и одну причину, по которой она не пожалеет о содеянном, остаться невысказанной. Из зеленых глаз полились слезы. Сакура часто плакала, когда была расстроена. Саске не нравились ее слезы, не нравились ее истерики, он всегда чувствовал себя беспомощным. Сегодняшний случай не был исключением.
- Ничего страшного не произошло, просто ты устала… мы все устали.
Саске не знал, каким образом выйти из сложившейся ситуации. Сакура впечатлительная, ее легко сбить с толку, когда дело касается его самого.
Большие глаза, полные хрустальных слез, смотрят на него доверчиво, отчаянно, и Саске хочется нахмуриться, или еще хуже - выйти из себя, накричать на нее и потребовать, чтобы она, наконец, оставила его в покое. Но сейчас он отчетливо понимал, что их ждет опасная миссия и все члены команды должны быть в форме.
- Я люблю тебя, - еле слышный шепот срывается с ее губ.
Она смотрит на него выжидательно и как-то обреченно. Саске ничего больше в голову не приходит, как обнять ее и привлечь к себе. Так ее легче всего будет успокоить.
- Я знаю, - отвечает он, все так же равнодушно.
Его душу, точно лед, сковала ненависть. Как объяснить Сакуре, что места для других чувств в нем просто не осталось?
Она приятно пахнет: сладкий, едва уловимый аромат женщины, ее волосы похожи на шелк и кожа невероятно мягкая. И еще она доверчиво прижимается к его груди, она согласна на все, лишь бы он ее не прогонял. Только ему ничего не нужно: ни от нее, ни от кого другого.
Месть – это вся его жизнь…
Костер догорал, пламя стало намного ниже, оно высасывало последние остатки сил из хвороста, заставляя его чернеть. Костер догорал, и света почти не осталось. Протяни руку, и она скроется от тебя в непроглядной тьме. Беспокойно заворочался Наруто, и воспоминания, казалось бы странные, совершенно бессмысленные, схлынули, оставив после себя только странное смутное беспокойство за друга. Саске поднялся, машинально отряхивая шорты от сухой травы, и подошел к больному, положил руку на лоб. Горячий. И дрожит – одного тонкого одеяла мало, нужно что-то еще. Вариант у Саске был всего один: согреть Наруто теплом своего тела. Не долго думая, парень стянул с себя футболку и забрался под одеяло к Наруто. Лисеныш, почувствовав тепло, сразу прижался, уткнулся носом в подмышку и расслабленно засопел. Дрожь прошла почти сразу. Саске казалось, что он лег рядом с печкой – таким горячим был друг.
Тихо шелестели деревья. Костер потух, только если присмотреться, еще можно было увидеть тлеющие угли. Наруто успокоился и, кажется, лихорадка пошла на убыль. И теперь можно было спокойно уснуть, дать отдохнуть уставшему телу, но не тут-то было. Черные глаза оставались открытыми и продолжали смотреть во тьму, сердце вело себя совсем уж странно: то принималось нервно колотиться, будто задаваясь целью вырваться из тесного плена груди, то замирало. Маленький горячий комочек, который отчаянно жался к источнику тепла, казался сейчас невероятно беззащитным и трогательным. Рука Саске дрогнула, поднялась и несмело коснулась волос.
«Мягкие…» - подумал парень, чувствуя, как его переполняет нежность к этому шумному и непоседливому существу, притихшему сейчас на его груди.
У Наруто был другой запах, не мягкий и нежный, как у Сакуры, а терпкий, мускусный и свежий. От него не пахло дорогими шампунями или духами, его собственный запах был естественным и правильным. Наклонившись к Наруто, Саске уткнулся носом в его волосы, вдыхая их аромат. Казалось, он мог пролежать так вечность.
«Кто мне объяснит, что со мной происходит?»
Мир, который раньше был однополярным, стал стремительно меняться. И вот уже самого Саске не узнать. Лицо по-прежнему хранит бесстрастное выражение, маска, которую он носил много лет, приросла к лицу - избавиться от нее очень трудно, но внутри, в глубине черных, как безлунная ночь, глаз больше нет прежней отчужденности. Это была заслуга Наруто.
Память услужливо подкинула еще одно воспоминание. В груди неприятно закололо, и Саске до боли закусил губу, чтобы отвлечься, чтобы не думать, но бесполезно. Воспоминания – интересная вещь, они часто приходят в тот момент, когда ты не хочешь ничего помнить.
… Саске шел по коридору. Зашуршали отодвигаемые седзи, послышался топот босых ног, в котором он сразу же узнал Наруто. Парень, когда был без обуви, начинал топать, как стадо слонов. А потом раздался звонкий голос светловолосого юноши, и высокий и мягкий – голос Сакуры. Саске не знал, что заставило его остановиться. Он всегда считал, что отношения этих двоих его не интересуют. Наруто, который из кожи вон лез, чтобы понравиться Сакуре, выглядел нелепым и смешным в своих попытках, что злило объект его обожания. Но в этот раз что-то было не так. Саске не мог сказать, что именно, но странное и непонятное чувство охватило его, и ноги будто приросли к деревянному полу.
- Тебе не надоело бегать за Саске? – голос Наруто был серьезным, в нем скользили незнакомые нотки, что несколько удивило Учиху.
- А тебе за мной?! – Сакура была раздражена.
- Я не бегаю, - Саске усмехнулся: этот болван любит отрицать очевидное, - я просто жду, пока ты поймешь, что он тебе не светит.
- И ты думаешь, я обращу внимание на такого, как ты?
Повисло молчание, а Саске почему-то стало жаль Наруто. Он всегда был таким открытым и таким искренним, и принимал слова близко к сердцу.
- Однажды я стану Хокаге… - начал было Наруто свою обычную песню, но был грубо прерван.
- Будь ты хоть кем! Ты все равно с ним не сравнишься! – бросила она.
С каждым сказанным словом Саске все больше хмурился. Сакура явно перегибала палку. Ее слова были жестоки и ранили Наруто, а сам Саске испытывал желание ворваться в злополучную комнату и наговорить гадостей Сакуре, потому что не мог это слышать… Это было странно, непонятно и непостижимо. Будь кто другой на месте Наруто, Саске бы только усмехнулся и забыл. Мир жесток, и тот, кто не приспосабливается к нему, не становится сильнее его, погибает. Но Наруто был другим. Он упорно не желал прогибаться под мир, отказывался становиться жестоким. Наруто был чистым, казалось, грязь всего мира не способна даже коснуться его. И он обладал поразительным даром: очищать от этой грязи других.
- Может, я и не сравнюсь с ним, - упрямо возразил Наруто, - может, у нас и нет ничего общего, но я тоже чего-то стою. И однажды ты поймешь это!
- Ты мне никогда не будешь нужен, Узумаки Наруто! – выкрикнула в ответ девушка. Ее голос срывался, в нем звенели слезы.
«Истеричка, - подумал Саске, - и что он только в ней нашел?»
- Это мы еще посмотрим! – с непоколебимой уверенностью, свойственной только ему одному, ответил парень.
Снова громкий топот ног, седзи отъехали в сторону, на пороге возник взлохмаченный Наруто со знакомым выражением решимости на лице. Он бесцветно посмотрел на Саске, будто перед ним был предмет мебели, а не живой человек, и оранжевым вихрем пронесся мимо.
«Злишься на меня? Нет, ты на такое не способен…»
Саске провожал взглядом напряженную фигуру товарища. И в глубине души он был рад, что так все сложилось, что Сакура отвергла Наруто…
Кто-то беспокойно заворочался рядом. Саске, ничего не соображая спросонья, схватил непоседу и обездвижил, прижав к себе. Когда фактор, мешающий ему спокойно доспать остаток ночи, был устранен, то темноволосый парень снова погрузился в сон. Однако он не продлился долго.
- Саске! Извращенец хренов! – завопил Наруто.
«Это сон», - подумалось брюнету.
В руках что-то затрепыхалось и закричало дурным голосом. От такого проснулся бы и покойник. Саске открыл глаза и понял, что сжимает в своих объятиях Наруто, который пытался вырваться. Пока ему это удавалось мало.
- Да отпусти же ты меня!
Юноша был красный, как рак, толи от смущения, толи от натуги.
- Извини, - произнес Саске и разжал объятия.
Наруто отскочил от него на добрую пару метров, и, стоя на четвереньках, бросал на Учиху уничтожающие взгляды. Он не был зол, а возмущен и, наверное, растерян.
- Объясни, что все это значит?!
Саске невольно скривился. Громкий голос Наруто резал слух.
- У тебя была лихорадка, помнишь? – лисеныш на миг задумался, а потом кивнул, - ты стучал зубами так, что было слышно за километр!
- То есть ты… - замялся Наруто.
Саске кивнул. В кои-то веки до него дошло само, без долгих объяснений. Даже удивительно!
- Спасибо, - неожиданно улыбнулся Наруто, а Учиха почувствовал себя так, будто только что получил удар по голове чем-то тяжелым. Все, что он мог, так это сидеть и просто хлопать удивленными глазами. Лисеныш и раньше улыбался, но сейчас в этой улыбке было столько тепла и искренней благодарности, что Саске пребывал в некотором недоумении.
- Не за что… - ответил парень.
Наруто тут же подорвался с места и стал бегать искать свою одежду. Саске молчал и следил за его действиями. В груди разливалось странное теплое чувство.
- Я же сказал, что яд пустяковый! – между делом щебетал Наруто, - и чувствую я себя отлично! На утро все болезни проходят!
Саске прикрыл рот рукой, спрятав под ней улыбку.
Отредактировано Uzumaki Naruto (2007-12-05 11:46:46)
